Небольшая зарисовка. Так, побаловаться.
читать дальше
Тонкий летящий узор — пена кружев, не рисунок — картинка. Тонкая шелковая паутинка. Творение мастера — мастера-иллюзиониста, мастера-сказочника, мастера-волшебника. Прекрасное переплетение стально-резких, лилово-свежих и багряно-пряных линий. Легкие лучики разбегающегося нежного золота — солнышко, заключенные в искусство. Разливы бронзы на небесно-голубых росчерках, мазки пьяной майской сирени. Картинка. Картинка-игрушечка. Картинка-прелесть. Картинка-сладость. Как шоколадка. Сладкая-сладкая. Но не тает от пристального горячего взгляда. Ею можно любоваться. Можно смотреть днем, играясь красками и переливами, контрастами, чопорно подставляя прелесть-сказку под игривые прямые лучики или пряча в легкую перистую тень. Можно ночью, при свете единственной маленькой свечечки, изумленно рассматривая изменчивую осколочность, восхитительную несовершенность. Тихо-тихо, чтоб никого не разбудить. Тсс... Можно в сумерках, пристально вглядываясь в призрачный, исчезающе-щемяще-прекрасный узор. Можно с первыми проблесками рассвета, подставляя утреннему свету переливы тонко-зовущих багрянца и пурпура. Можно... Все можно. Совершенный, восхитительный... Восхитительный, совершенный... Прекрасный...
И эта прелесть — на нежной молодости. Это татуировочка. Татуировочка-игрушечка. Татуировочка-сказочка. Татуировочка-прелесть. Она покрывает ласковый изгиб скул, уходя от нежного височка, от уголочка глаза, через розовую щечку к маленьким пухленьким губкам. Личико красивое, чистое. Ласково-мраморно-белое. Обворожительное. Личико-прелесть. Личико-сказка. Такое личико не у всякой королевы есть. Гладкое. Ни одной складочки. Ни одной морщиночки. Ни одного изъянчика. Даже маленького-маленького. Даже крохотного-крохотного. Бархатное личико-идеал.
И картинка. Картинка, выполненная мастером-сказочником.
Ну и что, что татуировка на лице — это больно. Красная-красная кровь смоется. Большие мерзкие синяки и припухлости сойдут – все пройдет.
И можно будет снять ненужный уже ошейник.
Ну и что, что эта красная-красная кровь застыла вечными несмывающимися узами позорной памяти? Памяти-сволочи. Памяти-яда. Памяти-осколка. Осколка бесполезного ненужного прошлого.
Ну и что, что прекрасное точеное личико – хорошо поставленная игра? Игра на выживание, вбитая в мягко-манящие черты опытным дрессировщиком домашнего скота.
Ну и что, что ты уже лишь кукла? Прекрасно-восхитительно-совершенная. Бездушно-фарфоровая кукла-огрызок.
Ну и что, что татуировка на лице — это страх? Это ужас. Это кошмар. Это бессилие-обреченность-безнадежность.
Ну и что, что татуировка на лице – это новая жизнь? Это новый приторно-чудовищно-страшный сон. Это буро-стальные безликие прикосновения тысяч и тысяч палачей-мучителей, сладко-приторных холеных режущих рук.
Ну и что, что в этом мире у рабов нет клейма, нет шиповано-кожано-золотого ошейника? Кто же сказал, что раба нужно клеймить? Нет, не нужно. Его можно разрисовать... вот таким "совершенством". Прекрасной мерзостью.