DOGS. Мы нуждаемся.DOGS. Мы нуждаемся.
Сигарета медленно тлела в тонких пальцах. Дым закручивался мелкими сизыми кольцами, собираясь под потолком. Тонкая тюль пропускала косые лучи предрассветной луны. В полутьме комнаты громоздким пятном выделялась кровать. На тумбочке мерно пощелкивали старые механические часы: тик-так…
Там, среди смятых простыней, их было двое.
Бадоу глубоко затянулся. Он сидел на кровати, обнимая свои колени, и бездумно смотрел на серо-серебряные витки дыма. Единственный глаз матово поблескивал под светом недолуны. Длинные рыжие волосы слегка топорщились со сна. На лице застыла усталость. Так продолжалось уже больше месяца: он просыпался ближе к рассвету, только чтоб из-под ресниц тихо наблюдать, как она уходит. Легкой бледной тенью она выпутывалась из-под одеяла и застывала, прислушиваясь к его ровному дыханию. Она думала, что он спит, а он не собирался ее в этом разубеждать. Потому она старалась не шуметь, собирая свои вещи, и быстро выскальзывала из спальни. В дверях она всегда оборачивалась и нежно улыбалась, окидывая его взглядом. Затем он слышал шум воды в душе и легкий щелчок захлопнувшейся входной двери.
Утром она неизменно возвращалась и будила его запахом свежесмолотого кофе. Она была уверена, что будила. Он же всю оставшуюся после ее ухода ночь не смыкал глаз, сидя на кровати и бездумно выкуривая одну сигарету за другой.
Он никогда не показывал ей, что знает о ее ночных прогулках. И никогда не покажет – наверное. Он будет все так же улыбаться ей, все так же обнимать, все так же целовать.
Даже если с ее нежной белой кожи уже не стирается чужой запах. Даже если ее талия и бедра теперь всегда покрыты тонким еле заметным узором синяков, который он никак не мог оставить. Даже если на ее красивой груди и точеной шее расцветает несколько лишних засосов.
А что он ей скажет, в самом-то деле? «Почему»? или может, «какого хрена»? Он точно знал, что она ответит.
«Я нужна ему».
Бадоу затушил сигарету. Пора – она скоро проснется.
И он вновь молча наблюдал, как она тихо собирается и уходит, как скользит нежной бледной тенью по темной комнате, как улыбается его закрытым глазам.
Когда хлопнула входная дверь, Бадоу взял ее подушку и прижал к лицу, вдыхая запахи ландышей, ванили и мускуса – смесь ее хрупкой женственности и его безумия.
«Да, ты нужна ему, Наото. Без тебя он окончательно слетит с катушек. Бешеный пес…»
Он сел, держа подушку на коленях, и потянулся за сигаретами. В голове набатом билось: «нужна, нужна…»
Щелкнула зажигалка.
«Но мне-то ты тоже нужна, Наото. Целиком…»